Play all audios:
«Пограничное состояние» — это документальный театр, который стартует одновременно в «Практике» и эстонском театре Vaba Lava, в какой-то момент соединяясь видеомостом. Однако на «BRUSFESTе»,
где состоялась премьера, исключительно по техническим причинам видеокоммуникация не случилась, а жаль: интересно следить, как развивается документальный театр. Итак, рама у «Пограничного
состояния» чисто столичная: на пустой сцене молодые люди впроброс обмениваются мнениями на тему своей жизни. В их коротких репликах ничего позитивного: привычное недовольство, типа не люблю
спускаться в метро, там лучше ночью, потому что никого нет, что-то про тотальную агрессию... Но через пару минут контрастом на экране возникнет Иван-город со своей крепостной стеной, то
самое небольшое местечко на границе России с Эстонией. Пейзаж не то чтобы унылый, скорее привычный: так или иначе выглядит сплошь облупившаяся российская провинция вдали от столицы и
областных центров. И время в ней как будто остановилось. Навсегда. А лицо города — это люди, и вот они уже перед нами. Пара мужичков, которых, впрочем, легко можно встретить и в центре
российской столицы: кое-как одетые, вне моды и трендов, грубые, но беззлобные, общаются привычно матом, побудительный мотив — душа горит, выпить бы. Их сменят три пенсионерки на скамейке,
семейная пара, мать приемных детей, режиссер местного театра, бывший мореход, а теперь пенсионер на лавочке в окружении голубей. Наконец два брата, один из которых безвредный алкаш, другой —
работающий тренер. Каждый со своей историей и отношением к действительности в пограничном городе после развала Советского Союза. Какова она эта жизнь, как каждый ее проживает или доживает?
Две ходки по 20 дней делали столичные артисты в Иван-город, записывали местных жителей, тех, кто шел на контакт, из этого сложили текст под присмотром, может быть, лучшего драматурга
современности Мариуса Ивашкявичуса. Режиссер Юрий Квятковский, он же арт-директор «BRUSFEST», перевел его на театральный язык, максимально избежав языка киношного. На экране нет даже
фотографий реальных людей, а только актеры, которые их воплощают. Актеры, в свою очередь, достаточно выразительно рисуют образ своих респондентов. Как прием Квятковский использует
киноозвучание: актер или актриса стоит лицом к залу, но смотрит на монитор, который расположен выше. За его же спиной на экране — он сам в образе, крупным планом в привычной обстановке — в
квартире, на улице, и таким образом внимание зрителя сфокусировано на крупном плане экрана, который на его же глазах озвучивает артист. Артисты озвучивают не только своих персонажей, но и
звуки, сопровождающие их жизнь. Непростая конструкция затягивает тебя в другой мир, неприглядный, пограничный, депрессивный, рядом с которым московское нытье выглядит не более чем капризной
претензией. Что называется — почувствуйте разницу. Посмотрите, как люди живут, — мало не покажется. Пожалуй, в документальном театре Квятковского эффект театра, его выразительных средств,
сосредоточенных на артисте, и интересен, и эффективен по воздействию. Театр не прячется за документальный экран: вот он живой, с живым нервом и живыми людьми, хоть и представленными
артистами. После спектакля в разговоре с Юрием Квятковским узнаю, что показать Русь депрессивную — не главная задача. — Работая над спектаклем, я впервые пытался анализировать актерскую
трансформацию: ребята должны были войти в маргинальную среду. За 20 дней работы у них самих тоже случилось пограничное состояние: сложно, когда подключаешься к другой жизни (тем более
такой), оставаться просто артистом. Могу сказать, что этот спектакль — про актеров, примеривших на себя судьбы других людей. — СКОЛЬКО РЕАЛЬНО МАТЕРИАЛА ПОСЛЕ ЭКСПЕДИЦИЙ В ИВАН-ГОРОД ВОШЛО В
СПЕКТАКЛЬ? — В русской версии процентов 20. Ребята опросили сотни людей, что было непросто: кто-то бегал от нас, кого-то надо было уговаривать. Это такое, скорее, журналистское
расследование, которое требовало именно журналистского подхода, хватки. — СРЕДИ ВАШИХ РЕСПОНДЕНТОВ БОЛЬШЕ МАРГИНАЛОВ, ПОЭТОМУ ОСТАЕТСЯ ОЩУЩЕНИЕ ПОЛНОЙ БЕЗЫСХОДНОСТИ. НО В ГОРОДЕ ЕСТЬ И
ДРУГИЕ ЛЮДИ, ЧЬИ МНЕНИЯ, КАК МНЕ КАЖЕТСЯ, ДАЛИ БЫ БОЛЬШИЙ ОБЪЕМ ТАКОМУ ТЕАТРАЛЬНОМУ ИССЛЕДОВАНИЮ. — Да, среди людей были архитектор, мэр, состоявшиеся граждане, но маргинальная среда дает
больше интересных моментов с художественной точки зрения. — ПОЧЕМУ ОТКАЗАЛИСЬ ПОКАЗЫВАТЬ НА ЭКРАНЕ РЕАЛЬНЫХ ЛЮДЕЙ? Я КАК ЗРИТЕЛЬ НЕ ИМЕЮ ИХ ВИЗУАЛЬНОГО ОБРАЗА И ДОЛЖНА ВЕРИТЬ ТОЛЬКО
АРТИСТАМ. — Присутствие (видео или фотографическое) живого человека, на мой взгляд, меняет статус проекта и его задачи. Перед нами же стояла задача отобрать те персонажи, которые попадали в
самих актеров. Например, вот режиссер из народного театра, он реально похож на Дениса. И для меня важно было, чтобы актер и его герой перекликались. Конечно, можно сделать документальный
фильм, но он будет страшнее. Не случайно спектакль завершает эпизод в семье, где живут два брата: один алкаш, впрочем, симпатичный даже, а другой — работающий, тренер, который стесняется,
что у него такой брат, но они живут вместе, и он его любит. Их диалог, который одновременно идет на экране и вживую, производит тоже жутковатое впечатление. Впрочем, в нашей стране много
страшного. «BRUSFEST» прошел первую половину и продолжает демонстрировать свои документальные исследований последних лет. Впереди спектакли в мастерской Брусникина («Транссиб», «Я не боюсь
сказать»), «Старого дома» из Новосибирска («Пыль»), из Хабаровска («Бонни и Клайд»), из Казани («Свидетели»). Фестиваль захватил много театральных и музейных площадок, а закроется он в день
рождения Дмитрия Брусникина в ММОМА выставочным проектом «Человек размером с дом». Человек — это Дмитрий Брусникин, который успел построить свой театральный дом, вырастить детей. А уж они,
можно не сомневаться, посадят деревья.