Play all audios:
С этой женщиной «Пусси Райот» объединяют две вещи: о ней, как и о них, спорили, ее ненавидели, обсуждали и осуждали. Причем не один год. А более 150. И второе: в конце августа сторонники
«Пусси» надернули на памятник Пушкину и Натали на Старом Арбате серые балаклавы. В этот момент я их и разлюбила — «Пусси Райот». К чему? Почему? Как связаны «наше все» Александр Сергеевич и
его юная невеста — «косая Мадонна», «гений чистой красоты», застывшая в бронзе, — с деяниями РПЦ и преступным режимом? Пушкин любил свою Натали. И даже не за холодную, скромную ее северную
красоту. Но за ее душу. «А душу твою люблю», — писал он. В свете ее вначале не понимали: слишком тиха, иногда говорили, что даже до глупости. А просто боялась она совершить хоть один
неловкий шаг, подставить мужа. Потом разошлась, стала известной светской красавицей, первой красавицей весьма чопорного Петербурга. Но никогда — до Дантеса — не позволила себе совершить ни
одной ошибки. Да и с Дантесом не позволила. Терпела Пушкина с его ужасным характером, когда носился он по степям и хатам, в поисках сюжетов, по всей России. Рожала одного за другим детей:
Машка, Сашка, Гришка, Наташка... Утягивалась в тесный корсет на балах, чтобы не замечали вечных беременностей. Вела бухгалтерские счета всего дома. Просила брата, владельца полотняного
завода, прислать еще бумаги: Пушкину не на чем писать его стихи. Страдала от одиночества, иначе бы не позвала к себе жить двух сестер — себе на беду... И было ей тогда столько же, сколько и
«Пусси»... Мало кто знает, что после смерти поэта Наталью Николаевну долго мучили приступы кашля, она начала курить — тоненькие сигары. Что именно себя она винила во всем случившемся. Хотя в
чем она уж была так виновата? Пушкин сам гениально срежиссировал свою смерть, расставив окружающих и близких ему на дуэльной сцене, как марионеток. Добровольно скрылась в деревне — как в
тюремное заключение, да не на два, как просил Пушкин и как дали «Пусси», а на целых семь лет — это в 24-то года, в расцвете молодости, никого к себе не подпускала, худая, вечно в черном...
Трагический излом ее левой брови стал обозначен еще сильнее. Посмотрите на тогдашние ее портреты: никакой утонченной красоты, безрадостные глаза, такие же грустные, как были они при Пушкине,
ни покоя, ни воли... Она его заслужила, вымолила — своего генерала Ланского, и прожила с ним еще 19 счастливых и спокойных лет, и родила трех дочерей. Они умели признавать свои ошибки,
красавицы того времени, и каяться в них, даже если никогда их и не совершали... О ней будут помнить всегда, о его косой Мадонне, навеки застывшей в переулках Арбата. А «Пусси Райот» забудут,
я уверена, если они так — с Натали.